Блог за чашечкой

Вкратце: в ханбоке и без очков.

Два года назад в Сеуле меня на улице остановила девушка. Представилась 예경손, для меня Егён. — Как вас зовут? Откуда вы? Чем занимаетесь?

Ответил.

— Я работаю в студенческом проекте, мы хотим, чтобы туристы больше узнали о национальных особенностях Кореи. Не хотите ли поучаствовать? — Просто так? — Да, просто так, просто расскажем о национальном костюме, о традициях.

Я тогда учился в магистратуре и хорошо чувствовал, что такое делать проекты, поэтому сразу согласился помочь коллеге. Мы поехали в студенческий центр на другой конец Сеула. На переходе на другую ветку к нам присоединился приятель Егён, первокурсник. Много шутил и смеялся. Мы поговорили о вузах, кто на кого учится сейчас и кто чем думает заняться после диплома.

Студенческий проект проходил на втором этаже в квартире обычного квадратного белого дома. Было похоже на танцевальную студию: большой пустой зал, белый свет, белые стены, ламинат и больше ничего. Мне объяснили, что сейчас пройдет настоящая национальная церемония, в которой я даже смогу поучаствовать. Для этого придется подготовиться: выучить несколько поклонов и их названия на корейском. На это название — делаем этот поклон, на это — другой поклон. Вроде несложно.

Парень помог разобраться с ханбоком — национальным костюмом — и ушел в соседнюю комнату. Егён попросила снять очки и идти в главный зал, где уже шел движ.

В зале в таких же ярких костюмах стояли иностранцы и двигались по командам. Впереди стояла кореянка и читала-пела по-корейски. Время прошло, как на уроке физкультуры: стоим друга от друга на расстоянии метра, смотрим в спину вожатому, ла-ла-ла первое движение, ла-ла-ла второе, ла-ла-ла закончили.

После разминки Егён вернулась и говорит: церемония прошла — загадывай желание! Оно обязательно сбудется, но только если ты никому не расскажешь, что загадывал. И обязательно нельзя рассказывать, где это происходило, вся наша встреча должна пройти в тайне.

Теперь не сбудется.

Затем всех иностранцев повели в соседнюю комнату, где угощали фруктами. Егён расспросила, как зовут моих родственников и когда они родились.

Тут я выпал из эфира: у меня появится рукописный вариант записи собственной фамилии на корейском! Мы потратили еще минут 20 на запись и объяснение слогов: понятно, что корейский так не выучил, но зато пообщался с носителем языка.

Кроме Егён на меня никто внимания не обращал, были заняты своими делами. Когда люди стали убираться, я решил поехать дальше. Егён предложила напоследок помочь их организации, сделать небольшое пожертвование.

Я прослушал, кому оно предназначалось, но не противился: карнавал и урок языкознания — повод отблагодарить. Хорошо, говорю, деньгами я не помогаю, пойдем вместе в магазин: куплю, что нужно. Супермаркет был через дорогу.

Набор был следующий: здоровенная бутыляка масла, литров 5, и большая пачка хлеба: руки у Егён были заняты, как у почтальона Печкина. Мы попрощались у входа в метро, мне надо было ехать, а ей — дальше работать.

В метро ехал счастливый со своим именем по-корейски, 모토브스키흐 레온, Мотопысыкхи Реон. Из Кореи улетал с мыслью, что это все — часть разницы менталитетов и внутренних культурных приколов.

Ставь лайк, если тебе сразу все было ясно.

Год спустя на московской кухне мне объяснили: никакой это был не студенческий проект. С первым апреля! Это была секта.

Да, Реон, тебя пытались заманить в религиозный кружок. В русские секты я не попадал, но всегда думал, что они хуже, чем плохая компания. А тут: милые студенты, шутки-прибаутки, разговоры о хангыле...

Если спорить о словах, то секта — религиозная община. Но мне ни слова не сказали про правильный путь, может, потому что я не спрашивал, а может, потому что сначала — шоу-представление.

Представление, в которое я поверил так, что даже ничего не заподозрил. И всего лишь за бутылку масла и пачку хлеба.

* * *

P.S. Спасибо Кате, что побудила рассказать о личном опыте. Еще истории о корейских сектах — у нее в канале.